Содержание статьи
История изучения клещевого энцефалита является одной из наиболее ярких страниц в развитии отечественной медицинской науки. Первое клиническое описание дал отечественный исследователь А. Панов в 1935 г. В 1937—1938 гг. комплексными экспедициями Л. Зильбера, Е. Павловского, А. Смородинцева и других ученых были подробно изучены эпидемиология, клиническая картина и профилактика данного заболевания.
Первичное выделение вируса
Вирус клещевого энцефалита впервые выделен в 1937 г. Л. Зильбером с сотрудниками из мозга умерших, крови и ликвора больных, а также от иксодовых клещей и диких позвоночных животных Дальнего Востока.
Это были не только решающие исследования для понимания сущности заболевания; они оказали огромное влияние на развитие и становление вирусологии, эпидемиологии и паразитологии трансмиссивных болезней, разработку принципиально новых методов профилактики инфекций, способствовали формированию учения о природной очаговости болезней.
Возбудитель клещевого энцефалита Возбудитель клещевого энцефалита (КЭ) — типичный арбовирус из рода флавивирусов умеренного пояса, который распространен непрерывной полосой по южной части лесной и северной части лесостепной зон внетропической Евразии от Атлантического до Тихого океана, в границах ареала переносчиков.
Сочетание зональных, региональных и местных абиотических и биотических факторов определяет особенности природных очагов. Широкий круг хозяев-прокормителей, смена про-кормителей на разных фазах развития (треххозяинные клещи) создают в природном очаге значительную гетерогенность вирусной популяции.
Вирус КЭ — широко распространенный вид, которому свойственна значительная географическая и внутрипопуляционная изменчивость по ряду антигенных и биологических признаков. В настоящее время различают два варианта клещевого энцефалита: западный (ЗКЭ) и восточный (ВКЭ).
Острый период ЗКЭ протекает с двумя качественно различными фазами — общеинфекционный и неврологический, который проявляется преходящими энцефалитическими симптомами. Летальности и параличей не отмечается.
Этой весной исполняется 75 лет с момента обнаружения клещевого энцефалита в сибирской и дальневосточной тайге.
Но тайна появления этой болезни в Приморье до сих пор покрыта мраком.
«В 1937 г. в Москву пришло тревожное известие из сибирской тайги, из мест, куда еще недавно не ступала нога человека. Советские люди, пришедшие туда, чтобы отвоевать у таежной природы ее несметные богатства, встретились с врагом неожиданным и страшным: среди них появилась новая, никому неизвестная болезнь.
Ее симптомы были бурны. Заболевшие люди сваливались с температурой 40 градусов, теряя сознание. Затем наступал паралич мышц.
Во многих случаях заболевание заканчивалось смертью, а на выздоровевших болезнь навсегда накладывала свою неизгладимую печать: они оставались парализованными», — писал журнал «Смена» в июне 1941 г.
Чтобы выяснить причины болезни, в тайгу отправилась экспедиция Наркомздрава, взяв с собой 20 тыс. мышей и обезьян для опытов.
Руководитель экспедиции Лев Александрович Зильбер (после его ареста в 1937 году его имя было исключено и руководителем был «объявлен» Павловский) пришел к выводу, что источником болезни являются клещи.
Но какой именно болезни — не знал никто.
Из дневников Л.А. Зильбера
«Когда Наркомздрав того времени формировал экспедицию, он хотел сделать комплексную группу, в которой должно было быть 10 профессоров. Я решительно отказался от участия в такой экспедиции и сказал, что что-нибудь одно — или я беру на себя всю ответственность и формирую экспедицию, или устраивайте, как считаете нужным.
После крупного разговора мне отказали. Но Военно-санитарное управление было кровно заинтересовано в борьбе с энцефалитом. Вспомните то время — это был период не только широкого хозяйственного освоения Дальнего Востока, но и время, когда мы вынуждены были держать там крупные войсковые части, которые стояли прямо в тайге.
Поэтому Военно-санитарное управление обратилось к Наркому обороны, и по его прямому распоряжению я единоначально возглавил экспедицию. Я мог подбирать в эту экспедицию кого угодно и работать так, как мы считали нужным. Я взял исключительно молодежь, и сделал это совершенно сознательно.
Конечно, я их собрал и предупредил об опасностях и трудностях и обо всем остальном; молодые люди имели в моих глазах огромное преимущество — они не были связаны старыми заблуждениями в отношении этого заболевания.
До нас местные невропатологи утверждали, что это заболевание является японским летним энцефалитом, и даже в наших официальных документах, когда мы отправлялись на Дальний Восток, так и было написано — что мы отправляемся для изучения летнего энцефалита.
Я не был убежден в этом, и мы составили три научных плана. Первый план на тот случай, если это действительно летний энцефалит, второй план — если это какой-нибудь другой энцефалит. И, наконец, третий план — на случай, если это вообще не энцефалит.
Планы эти были детально разработаны. С самого начала я насаждал параллелизм в этой работе. Дело было поставлено таким образом, что мои сотрудники были разделены на два отряда, которые делали одно и то же для того, чтобы быть уверенными в результате, и для того, чтобы сократить время исследований.
Эта система в тех, конечно, конкретных условиях, когда нужно было решить проблему очень быстро, себя оправдала полностью».
«При первом же выезде 19 мая 1937 г. с группой сотрудников в тайгу в северный район заболеваний я столкнулся с фактами, которые заставили меня взять под сомнение существующую концепцию об эпидемиологии этого заболевания.
В небольшой больничке расположенного в тайге леспромхоза я нашел истории болезни за последние три года. Их просмотр показал, что энцефалитом болеют преимущественно весной и только люди, работающие в тайге и часто не имеющие никакого контакта между собой.
Эти данные никак не увязывались с теорией контактной или капельной инфекции. В этой же таежной больничке 19 мая я нашел больную энцефалитом, которая заболела 4 мая и уже поправлялась к моменту моего посещения.
Она была первой больной этого сезона, и установление источника ее заражения могло иметь решающее значение для последующих исследований. Больная оказалась домашней хозяйкой, никуда не выезжавшей в течение двух лет из таежного поселка, где она жила, и не имевшей контакта ни с больными, ни с их семьями.
Долго не удавалось установить хотя бы какую-нибудь вероятность происхождения этого заболевания. Оно опровергало и контактную теорию, и летнюю сезонность, и предположение о возможности переноса заболевания комарами, так как никаких комаров в это время в этом районе не было.
После длительного расспроса больная вспомнила, что за 10—14 дней до заболевания она собирала в тайге прошлогодние кедровые орехи и, вернувшись домой, обнаружила у себя впившихся клещей. Этот единственный факт, с которым можно было связать ее заболевание, естественно, привлек мое внимание».
«Я полетел во Владивосток, чтобы хоть немного узнать что-то о клещах (я ничего не понимал в них тогда)… Там мне помогли, правда, только литературой, и я нашел в работе одного ветеринара кривую укуса коров клещами, которая совершенно совпадала с кривой нарастания заболевания у людей, только с опозданием на две недели; ясно, что это был инкубационный период».
«Вероятность переноса заболевания этим путем была для меня столь очевидной, что уже в конце мая я направил ряд врачей, в том числе и сотрудников экспедиции, в тайгу к партиям лиц, работающих исключительно в тайге, чтобы проинструктировать их об опасности укуса клещей.
В последующем оказалось, что из этих лиц в 1937 г. заболел только один человек, хотя в предыдущие годы это были наиболее поражаемые группы. Вместе со сбором эпидемиологических данных была организована и экспериментальная проверка клещевой теории.
Соответствующие опыты, порученные мной М.П.Чумакову, увенчались полным успехом, и им была экспериментально доказана возможность передачи заболевания иксодовыми клещами. Эти и все последующие работы, особенно последующие обширные исследования академика Е.Н.Павловского и его сотрудников, полностью подтвердили выдвинутую мной теорию о передаче заболевания иксодовыми клещами».
«К 15 августа [1937 г.] работа экспедиции на месте была закончена. В течение трех месяцев нами было установлено существование новой, не известной ранее формы энцефалита, выделено 29 штаммов ее возбудителя, установлена эпидемиология заболевания и ее переносчик, в основном изучены клиника, патологическая анатомия и гистология заболевания.
Этот успех был омрачен лабораторными заражениями сотрудников… Трудно установить обстоятельства, при которых они заразились. Все меры обычной профилактики при работе с заразным материалом тщательно проводились всеми сотрудниками.
Наиболее опасные опыты с назальным заражением обезьян были проведены лично мной с помощью Шубладзе. Невозможно было предположить, что вирус обладает какой-то особой экстраординарной инфекциозностью. В конце концов мы были пионерами в этой области, мы были первыми людьми на Земле, которые держали в руках этот неизвестный ранее вирус.
Возможно, что некоторое значение имели сравнительно примитивные условия, в которых велась работа, и большое утомление от ежедневной работы по 12 и более часов в течение трех месяцев с единственным за это время выходным днем.
Но я не мог удержать моих сотрудников от этой напряженной работы: все они работали с исключительным увлечением и подлинным энтузиазмом. В последующие годы смертельные заражения имели место при работе с нашим вирусом в Москве в специальных вирусологических лабораториях, когда принимали специально разработанные меры для предупреждения заражений.
Эти факты заставляют думать о необычайно высокой инфекциозности нашего вируса, и неудивительно, что первое знакомство с ним не обошлось без жертв. Они могли быть гораздо более значительными».
Для выяснения в тайге построили эпидемгородок.
Сотрудник Гуцевич специально голым сидел на пне, и с него собирали по 200 клещей за день для исследования.
Вскоре умер сотрудник Померанцев, через 10 дней после укуса. Клещи, снятые с него, и легли в основу исследования самой болезни.
Кровь, взятую из тела Померанцева, впрыскивали мышам, а из тех — в мозг обезьянам. Затем из мозга погибших людей Павловский начал делать эмульсии и выяснил, что этот вирус, который поселялся в мозгу, вызывая его воспаление, — энцефалит: вирусная инфекция, характеризующаяся преимущественным поражением центральной нервной системы, воспалением головного мозга, параличом и смертью.
От Аммосова еще:
В 1937 г. при вскрытии умершего больного один из первооткрывателей ВКЭ М.П. Чумаков заразился клещевым энцефалитом и перенес энцефалополиомиелит. Острая инфекция со временем перешла в хроническую болезнь, которая протекала пожизненно до 1993 г. Еще во время экспедиции М.П. Чумаков показал возможность культивирования ВКЭ в тканевых фрагментах, и позже, в 1944 г., также впервые выделил вирус из крови хронического больного клещевым энцефалитом (кожевниковской эпилепсией). Несмотря на тяжелую болезнь с поражениями слуха и шейной, правой плечевой зоны мозга, а в дальнейшем в конце 80-х годов с прогрессированием двигательных нарушений , академик М.П. Чумаков сохранял огромную трудоспособность и высокий интеллект.
По его завещанию было проведено уникальное посмертное исследование его мозга в отношении хронического клещевого энцефалита, протекавшего десятилетиями после первоначального инфицирования вирусом с манифестациями острой инфекции.
Ученые начали делать сыворотку из крови выжившего таежника. В 1940 г. привили первых 10 тыс. дальневосточников.
Одновременно с клещами ученые исследовали 50 тыс. комаров и выявили японский (комариный) энцефалит.
В Хабаровске на территории 301-го Окружного госпиталя Министерства обороны РФ находится памятник генерал-лейтенанту медицинской службы академику Павловскому. Большой вклад в изучение клещевого энцефалита внесли Шапалов, Шубладзе, Смородинцев, Чумаков.
В результате случайного заражения вирусом Чумаков заболел клещевым энцефалитом и на всю жизнь потерял слух и подвижность правой руки. За свою работу ученые в 1941 г. были удостоены Сталинской премии первой степени.
Таким образом, в 1937 г. из мозга умерших, крови больных, а также от иксодовых клещей и диких позвоночных животных был выделен вирус клещевого энцефалита, была выяснена природа заболевания и предложены методы борьбы с ним.
Однако выделивший вирус ученый Зильбер сразу по возвращении был арестован по доносу о попытке заражения Москвы энцефалитом по городскому водопроводу и о том, что экспедиция тайно распространяла японский энцефалит на Дальнем Востоке.
Находясь в заключении, Зильбер часть срока отбывал в лагерях на Печоре, где в условиях тундры из ягеля получил дрожжевой препарат против пеллагры и спас жизнь сотням заключенных, погибавших от полного авитаминоза. Получено авторское свидетельство на изобретение. Свидетельство было записано на имя «НКВД».
Откуда пришел энцефалит в приморскую тайгу?
Есть мнение, что из соседнего Китая, откуда его специально распространили японцы как бактериологическое оружие.
«Имеются основания для выдвижения версии об японском происхождении эпидемии клещевого энцефалита, — считает Евгений Стригин, экс-работник КГБ-ФСБ. — Следует отметить также некоторые труднообъяснимые обстоятельства. Например, то, что жители Японии практически не подвержены заболеваниям клещевым энцефалитом».
Однако и аборигены Дальнего Востока менее подвержены энцефалиту, а методичка Аммосова гласит следующее:
У подавляющего большинства первично инфицированных возникают инаппарантная, субклиническая или стертая формы клещевого энцефалита. На территории Приморского края у каждого четвертого укушенного клещом выявляется инфекция клещевого энцефалита без клинических проявлений в виде продолжительной антигенемии ВКЭ в лейкоцитах и в объеме периферической крови.
Это основной путь «проэпидемичивания» и образования иммунитета у коренного местного населения эндемичных районов. Иногда вовремя не выявленные формы инфекции могут завершаться длительным вирусоносительством, которое может служить причиной редкого возникновения и развития так называемой первично-прогредиентной и, по-видимому, затем — первично-хронической инфекции клещевого энцефалита.
Самый восточный природный очаг клещевого энцефалита выявлен на острове Хоккайдо в Японии. Совсем недавно, в 1995 г., там был диагностирован первый случай тяжелого клещевого энцефалита. Невольно возникает мысль о реальности «изобретения и распространения» болезни японцами, которые знают, как лечить болезнь.
В начале 2004 г. кандидат медицинских наук, начальник медицинского диагностического центра ФГУП «НПО Вирион» Стронин сообщил о том, что японский след клещевого энцефалита — чрезвычайно распространенное мнение. Ведя прием пострадавших от присасывания клеща, он слышал его, по крайней мере, от сотни человек.
Интересно, что комариный энцефалит был описан еще в 20-х гг. после большой вспышки в Японии, охватившей около 6125 человек. Около 80% умерли. А в России первые случаи комариного энцефалита были зарегистрированы в 1938—1939 гг. в Приморье.
Вероятный путь его появления — это бактериологическая война.
Другие версии возникновения распространения клеща
Прошедшая в Иркутске международная конференция (26-28 июня 2012) показала, что в проблеме клещевого энцефалита (КЭ) еще много нерешенных вопросов. Важнейшей фундаментальной задачей в проблеме КЭ является понимание механизмов эволюции вируса, а также ответы на вопросы — как, когда и откуда распространился вирус клещевого энцефалита (ВКЭ) по территории Евразии.
Слушая доклады конференции, а также принимая во внимание последние публикации по этой тематике, понимаешь, что единого мнения среди специалистов нет. Складывается совершенно необычная ситуация, когда одновременно существует несколько альтернативных точек зрения на одну и ту же проблему.
Так, например, доминирующая в настоящее время гипотеза о распространении ВКЭ как о клинальном продвижении вируса с востока на запад Евразии, предполагает местом происхождения ВКЭ Дальний Восток.
Противоположная точка зрения была недавно высказана Новосибирскими учеными, которые на основе анализа фрагмента нуклеотидной последовательности, кодирующей белок E заключили, что местом происхождения ВКЭ является Западная Европа, а распространение ВКЭ вероятно проходило в запада на восток Евразии.
И наконец, существует третий компромиссный взгляд на происхождение и эволюцию ВКЭ, который также был представлен научной общественности совсем недавно. Его авторы на основе анализа полногеномных последовательностей ВКЭ из GenBank считают центром происхождения Сибирь, а распространение ВКЭ шло в двух направлениях и на запад, и на восток.
При таких взаимоисключающих вариантах сценария эволюции ВКЭ наблюдается и сильное расхождение в оценке времени происхождения ВКЭ, которое варьирует от 2,25 до 5-7 тыс. лет. При этом авторы этих гипотез используют одни и те нуклеотидные последовательности и одно и тоже программное обеспечение для определения времени дивергенции.
Такое изобилие гипотез свидетельствует о том, что в скором времени произойдет смена парадигмы об эволюции ВКЭ и случится это довольно скоро, по моим оценкам, примерно, через 2-3 года.
И снова Аммосов
«В Европе клещевой энцефалит впервые был диагностирован в Чехословакии в 1948 г., и инфекция стала известна под названием центрально-европейский энцефалит. В отличие от Европы клещевой энцефалит в России назывался русским весенне-летним эпидемическим энцефалитом.
Со временем, из-за общности этиологического источника, за этой широко распространенной инфекцией повсеместно утвердилось общее название клещевой энцефалит.
Успешное лечение и изучение клинических особенностей клещевого энцефалита в течение многих лет проводились А.Г. Пановым, А.Н. Шаповалом, А.А. Смородинцевым, А.П. Иерусалимским и др. Так что европейская форма тоже известна очень давно.
Инфекция клещевого энцефалита распространена по всей лесной и лесостепной умеренной климатической зоне Евразийского континента.
Природные очаги этой инфекции имеются во всех странах западной, центральной, восточной и отчасти северной Европы, в частности:
- на Британских островах,
- во Франции,
- в Германии, Швеции, Австрии,
- в Чехии, Словакии,
- в Венгрии, Польше,
- в прибалтийских странах.
В Российской Федерации, где заболевание широко распространено, высокоэндемичными районами являются средний и южный Урал, юг Западной и Восточной Сибири, Дальний Восток (Приморский край).
Очаги клещевого энцефалита распространены в Монголии и в северных провинциях Китая. Самый восточный природный очаг клещевого энцефалита выявлен на острове Хоккайдо в Японии. »
https://web.archive.org/web/20220414235054/https://net-kleshu.ru/o-kleshchah/istoriya-izucheniya/